Право не относится к такими духовным ценностям как научная истина, нравственное совершенство или религиозная святыня. Значение его более относительно, его содержание создается отчасти изменчивыми экономическими, социальными или национальными условиями. Относительное значение права в обществе дает многим повод определять его низкую ценность. Одни видят в праве только этический минимум, другие считают неотьемлемым элементом его принуждение, т.е. насилие. Но духовная культура общества, народа или нации состоит не только из одних абсолютно ценных содержаний. Значительную часть ее составляют ценные формальные свойства интеллектуальной и волевой деятельности. А из всех формальных ценностей право, как наиболее совершенно развитая и почти конкретно осязаемая форма, играет важнейшую роль. Право в большей степени дисциплинизирует человека, чем логика, методология или систематические упражнения воли. В противоположность индивидуальному характеру этих систем, право это единственная социально дисциплинизирующая система. Дисциплинированное общество и общество с развитым правовым порядком тождественные понятия.
С этой точки зрения, право как социальная система выступает в другом свете. Главное и самое существенное содержание права составляет свобода. Правда, это свобода внешняя, относительная, обусловленная общественной средой. Но внутренняя, более безотносительная, духовная свобода возможна только при существовании свободы внешней, и эта внешняя свобода есть важнейшее условие и самая лучшая школа для свободы внутренней. Если иметь в виду это всестороннее дисциплинизирующее значение права и отдать себе отчет в том, какую роль оно сыграло в духовном развитии российско-советского общества, то итоги получаются весьма плачевными. Российско-советское общество всегда состояло и по сей день состоит из людей, которые ни внутренне, ни внешне, ни индивидуально, ни социально, т.е. коллективно, ни морально, ни интеллектуально, почти никак не дисциплинированы. Российско-советские люди никогда не уважали права, никогда не видели в нем никакой ценности и пользы ни для себя лично, ни для общества в целом. Из всех культурных ценностей право всегда находилось и продолжает находиться у нас в наибольшем загоне.
И это несмотря на то, что при всех наших университетах имеются юридические факультеты, некоторые из них существуют более двухсот лет, есть десятки специальных юридических высших учебных заведений, есть сотни юридических кафедр и отделений при различных высших и средних специальных учебных заведениях. Но нигде и никто за эти сотни лет не дал не только книги, но даже правового этюда, который имел бы широкое общественное значение, повлиял бы на правосознание народа, направил бы общество на путь Истины, указал бы тропу или тропинку к правовому государству. В нашей юридической литературе нельзя найти даже статьи, которая выдвинула бы впервые такую, по существу, не глубокую, но все-таки верную и боевую правовую идею, как борьба за право вообще или хотя бы за права человека в частности. Ни Чичерин, ни Соловьев и тем более, Дзержинский, Ежов, Берия или Андропов не создали чего-либо значительного в области правовых идей кроме судов "троек", концентрационных лагерей и вольных поселений в Сибири на вечной мерзлоте. Да и то хорошее, что кое-кто из них сделал, оказалось почти бесплодным, их влияние на наше общество было ничтожным. Где та книга, которая была бы способна пробудить правосознание нашего общества? Где наш "Дух законов", где наш общественный или коллективный договор как между людьми, так и между нациями? Кроме "Истины"...
Могут сказать, что русский народ вступил чрезвычайно поздно па исторический путь социально-правового развития, что там все уже сказано другими, и незачем нам самостоятельно вырабатывать идеи свободы, прав нации, прав человека, прав личности, правового порядка, конституционного государства, что все эти идеи давно высказаны, развиты в деталях, воплощены на практике в десятках больших и малых государств мира, и нам остается только заимствовать эти идеи у других. Какой всеобщий самообман!? Это не совсем так, а точнее, совсем не так! Даже если бы это и было так, то и тогда мы должны были бы все-таки пережить, передумать, осмыслить и осознать эти идеи. Недостаточно только слепо заимствовать их, надо в известный момент жизни человеку, этносу, нации или всему обществу быть всецело поглощенным и охваченным ими. Но наше общество, несмотря на непрерывные революции и перестройки, никогда не было по настоящему и всецело охвачено идеями прав человека и правового государства, и эти идеи российско-советским народом никогда не были пережиты даже формально, тем более, эти идеи не были осмыслены по существу. Нет единых и одних и тех же идей свободы личности, правового строя, конституционного государства или суверенитета, одинаковых для всех времен и народов, как нет капитализма, социализма или другой общественной формации, одинаковой для всех стран и народов. Все правовые идеи в сознании каждого отдельного народа получают своеобразную окраску и свой индивидуальный оттенок.
Пора всем, наконец, понять, что всякая социальная, национальная или экономическая борьба это, прежде всего, политическая боpьба за политическую свободу; что политическая свобода это необходимая предпосылка и социалистического строя в его истинном, а не пролетарски-диктаторском значении, что правовое конституционное государство, несмотря даже на господство в нем буржуазии, предоставляет людям больше возможностей для борьбы за свои пpава, чем диктатура пролетариата, что рабочий класс нуждается прежде всего в неприкосновенности личности и в свободе слова, и в свободе забастовок, собраний, что борьба за политическую свободу есть первая задача всякой: что рабочей, что не рабочей партии. Поэтому основу прочного правопорядка составляет прежде всего свобода личности.
Казалось бы, в российско-советском обществе было достаточно мотивов, причин и времени проявить интерес именно к личным правам человека, т.к. у нас всегда признавалось, что все общественное развитие зависит от того, какое положение по отношению к обществу, государству, нации или религии занимает личность, в подтверждение чего достаточно перечислить общественные революционно-перестроечные штампы, касающиеся личности: от критически мыслящего, сознательного, всесторонне развитого, революционного, народного, коммунистического, советского человека, потом до десидентского, лагерного, психушного "совка", демократического "зэка", и, наконец, до религиозной, соборной, самодавлеющей, эгоистической личности и сверхличности, и даже до богочеловека. Трудно найти еще где-либо более разностороннюю и богатую разработку идеала личности, чем в России, и можно было бы думать, что, по крайней мере, именно она является исчерпывающей. Но не тут-то было! Именно тут мы опять констатируем величайший пробел, т.к. наше общественное сознание, при всем своем огромном внимании к личности, никогда при этом не выдвигало идеала правовой личности. Обе стороны этого идеала личности, дисциплинированной правом и устойчивым правопорядком, и личности, наделенной всеми правами и свободно пользующейся ими, чужды сознанию нашего общества, народа, нации, ее слоев и прослоек, ее интеллигенции, каждого отдельного человека. Целый ряд факторов последних столетий и особенно десятилетий и лет не оставляют относительно этого никакого сомнения. Вожди не только "всех времен и народов", но и вожди наших дней как игнорировали правовые интересы личности в прошлом, так продолжают успешно это делать и по сей день. "Мужика секли, секут и надо сечь! А потому пусть секут всех!", вот правовое кредо не только российской, но и околороссийской государственности!
Работа мысли, деятельность сознания в любом направлении общественного развития всегда получает свое отражение в литературе, как зеркале жизни, или хотя бы в бульварной публицистике, как тусклом отражении ее действительности. Но и здесь мы обнаруживаем поразительный факт: в нашей "богатой" литературе нет не только ни одного трактата, но нет даже чего-нибудь стоящей статьи о праве, имеющей хоть какое-нибудь общественное значение. Речь идет не о юридических исследованиях, которые, естественно, были и продолжают иногда появляться, а о литературе, имеющей общественное значение и всенародное звучание. Это говорит о том, что даже гении нашей литературы имели весьма смутное представление о месте и роли права в обществе. Это позволяет с полным правом утверждать, что в идейном развитии нашего общества не участвовала ни одна правовая идея. И теперь в той совокупности идей, из которой складывается мировоззрение нашего общества, народа или нации, идея права не играла и не играет никакой роли.
Притупленность правосознания русского общества и отсутствие интереса к правовым идеям являются результатом застарелого зла отсутствия какого бы то ни было правового порядка в повседневной жизни русского народа и "братьев его меньших". По этому поводу Герцен еще 150 лет назад писал: "Правовая необеспеченность, искони тяготевшая над народом, была для него своего рода школой. Вопиющая несправедливость одной половины его законов научила его ненавидеть и другую; он подчиняется им как силе. Полное неравенство перед судом убило в нем всякое уважение к законности. Русский, какого бы звания он ни был, обходит или нарушает закон всюду, где это можно сделать безнаказанно; и совершенно так же поступает и правительство".
Для уяснения природы правовой организации конституционного государства необходимо обратиться к понятию права в его истинном и чистом виде, в его подлинном содержанием, не заимствованном из экономических и социальных отношений. Тогда недостаточно будет указывать на то, что право разграничивает интересы между людьми или создает компромисс между ними, а надо прямо настаивать на том, что право существует только там, где есть свобода личности. В этом смысле правовой порядок есть система отношений, при которых ВСЕ ЛИЦА данного общества обладают найбольшей свободой деятельности и самоопределения. В этом смысле правовой строй, так называемый буржуазно-демократический, нельзя противопоставлять социалистическому, коммунистическому или любому другому. Напротив, более углубленное их понимание приводит к выводу, что они тесно друг с другом связаны, и социалистический строй с юридической точки зрения есть только более последовательно и рационально проведенный в жизнь правовой строй. С другой стороны, осуществление социалистического строя возможно лишь только тогда, когда все его учреждения получат вполне точную правовую формулировку. Поэтому борьба рабочих и крестьян вместе с интеллигенцией за права человека это не что иное, как борьба за правовое государство в истинном смысле этого слова.
Но тогда почему вековая борьба рабочих и крестьян во главе с интеллигенцией не привела к победе этого правового государства? Главная причина бесправия нашего права состоит в том, что мы боролись за что угодно, но только не за права человека. В 1917 году победило коллективное право пролетариата, в 1991 году победило такое же коллективное право нации. Но не может быть настоящего правового государства там, где проигнорированы основные права хотя бы отдельной личности. А может ли быть правовым государством государство или республика, где прямо или косвенно проигнорированы права половины населения, права половины личностей? А есть ли в СНГ хоть одно суверенное государство или республика, где его население состояло бы из личностей одной национальности, одной веры, религии, одних и тех же политических убеждений или классовых заблуждений? Нет такого государства!!! А потому у нас нет нигде и правового государства, и право так и останется бесправным до тех пор, пока права человека в целом и права каждой личности не будут формально и фактически признаны основными, главными правами в обществе и госудаpстве.
Важнейшей предпосылкой, основой и гарантией истинного правового государства, истинных прав личности и истинного права в истинном значении этого слова является Евразийская Декларация, Евразийская Конституция и вся "Истина" в целом, пробуждающая у людей евразийское правосознание.
IVApravo11"Истина"1995г.Наб.Челны